Эдгар Берроуз - Красный Ястреб [The Red Hawk]

— Мы перебираемся выше по каньону за оленем, — пояснил он, — и пройдем с тобой часть пути до перевала. Вдоль тропы множество деревьев, которые будут тормозить тебя, и мы уберем их или покажем тебе обходной путь.

— Вы должны собирать все свои пожитки? — спросил я, видя, как женщины сражаются с относительно тяжелыми тентами, которые они скатывали и связывали в тюки, в то время как остальные собирали колья вигвамов и складывали их вместе.

— Мы уложим их на своих лошадей, — пояснил он, показывая выше, вдоль каньона.

Я посмотрел в направлении, куда он показывал и увидел самых странных существ, которых мне только приходилось видеть — стадо небольших мохнатых лошадок, которых вели к лагерю мужчины. Маленькие лошади не превышали половины высоты Красной Молнии, они двигались медленным шагом и, казалось, они не движутся вовсе. У них были огромные животы и удивительно большие уши на больших косматых головах. По виду они частично напоминали овец, частично лошадей, а частично — длинноухого кролика пустыни.

Они очень невозмутимые существа, и во время погрузки тюков, дети игрались между их ног или карабкались на их спины, откуда скатывались на землю, а печальноглазые, невозмутимые существа стояли, наклонив головы и покачивая ушами. Когда мы начали наше движение, всех детей посадили на этих маленьких лошадей, иногда поверх огромных тюков; на некоторых животных порой сидело трое или четверо детишек.

У меня не заняло много времени, чтобы определить, что для Красной Молнии и меня не было места в этой кавалькаде, потому что, если мы ехали сзади, то постоянно спотыкались о медленно движущихся маленьких лошадок, а если мы двигались впереди, то теряли их через несколько ярдов. Поэтому я объяснил Саку свое желание быстрее двинуться вперед, но если я наткнусь на какое-то препятствие, которое не смогу преодолеть, то подожду их.

Я снова поблагодарил их за их доброту, и мы обменялись заверениями в дружбе. Мне показалось, что они были искренними, как с их стороны, так и с моей. Это были счастливые, достойные любви маленькие люди, и мне было жаль расставаться с ними.

Быстро двинувшись вперед, я не встретил непреодолимых препятствий и после нескольких часов выехал на широкую дорогу у перевала и увидел перед собой прекрасную долину, расстилающуюся с запада на восток. У моих ног лежал путь, ведший к мифическому Рабану, и именно туда я направил своего Красную Молнию.

Я еще не съехал со старого пути древних, как услышал топот бегущей лошади, приближающийся с запада. Здесь дорога поднималась вверх и переваливала через холм. Преодолев склон, я увидел скачущую лошадь, которую преследовала вторая. Всадник на второй лошади, без сомнения, был воином-калкаром, потому что красный плащ трепетал на ветру. Фигуру на первой лошади я сначала не мог идентифицировать, но когда они несколько приблизились, по развевающимся волосам на голове я решил, что это, должно быть, женщина.

Калкар снова взялся за старые штучки, подумал я, наблюдая за ними. Преследователь был настолько поглощен погоней, что не заметил меня до тех пор, пока не перехватил поводья своей добычи и не остановил двух животных почти в футе от меня, а затем с удивлением уставился на меня. Его пленница тоже смотрела на меня.

Это была девушка с большими испуганными глазами — удивительные глаза, которые стали еще более привлекательными от выражения беспомощности, ведь что она могла ожидать от встречи одного калкара с другим; а она наверняка думала, что я калкар.

Она была женщиной-калкаром, но ведь все равно она была женщиной. И я решил помочь ей. Даже если бы я не чувствовал каких-то обязательств к ее полу, я в любом случае убил бы воина, разве так не поступит любой при виде калкара?

Я позволил плащу калкаров упасть на землю и сбросил калкарский шлем.

— Я — Красный Ястреб! — воскликнул я, выхватил меч из-за пояса и пришпорил Красную Молнию. — Сражайся, калкар!

Калкар попытался достать свое копье, но оно было прикреплено у него за спиной, и у него не хватило времени достать его; поэтому он тоже выхватил меч и, чтобы выиграть время, направил свою лошадь за девушку. Но теперь она опять могла управлять своей лошадью, и дернув поводья, послала своего скакуна вперед, открывая калкара, оказавшегося лицом к лицу со мной.

Он возвышался надо мной, и его защищала железная кольчуга и железный шлем, в то время как меня даже не прикрывал щит; но каковы бы ни были его преимущества, они нивелировались легкостью и сообразительностью Красной Молнии и моей свободой, не скованной тяжелым металлом.

Его большая массивная лошадь была плохо выдрессирована и, кроме всего прочего, калкар владел мечом настолько плохо, что для смелого воина было почти позором отобрать его ничем не защищаемую жизнь; однако он был калкаром и альтернативы не было. Если бы я обнаружил его голым и безоружным в кровати, находящимся в бессознательном состоянии от лихорадки, то все равно моим долгом было бы обезвредить его, хотя этим поступком я не стяжал бы славы.

Тем не менее, я не мог просто, как мясник, зарубить его, не дав ему ни единого шанса, поэтому я играл с ним, парируя его удары и нанося свои по его металлическому шлему и кольчуге. Это, видимо, вселило в него надежду, потому что он внезапно встрепенулся и бросился на меня, подняв меч высоко над головой. Он предложил мне самую удобную цель, налетая на меня с незащищенными грудью, животом и пахом, так как его железная рубаха не смогла бы остановить удар Джулиана.

Настолько удивительно тупым был его способ атаки, что я подождал, чтобы понаблюдать за его дурацкой техникой перед тем, как прикончить его. Я находился слева от него, и, оказавшись совсем рядом, он рубанул сверху вниз. Однако он не мог думать о двух вещах одновременно — о своей лошади и противнике, поэтому он не отклонился достаточно влево, и его клинок вошел в череп лошади между ушей. Несчастное животное, которое летело вперед, рухнуло мордой вниз и перевернулось, накрыв всадника своим телом.

Я спрыгнул с коня, желая избавить этого человека от мучений, потому что был уверен, что он серьезно поврежден, но нашел его мертвым как камень. Я взял его нож, копье, тяжелый лук и стрелы, хотя не слишком доверял своей способности пользоваться этим оружием, потому что предпочитал намного более легкие и короткие луки.

Я не вспоминал о девушке, считая, что во время нашей дуэли она воспользовалась возможностью сбежать; но, подняв голову от калкара, я увидел, что она все еще сидит на своей лошади в нескольких ярдах и внимательно смотрит на меня.

7. Бетельда

— Ну, — воскликнул я, — почему ты не убежала?